Высота
смертников
В этой главе собраны рассказы тех, кому выпало драться с врагом под
Зайцевой горой. Гора эта находится на Варшавском шоссе между Юхновым и
Спас-Деменском. И тот, кто хоть раз проезжал этим старинным трактом, должно
быть, видел памятник, где похоронены тысячи погибших здесь советских воинов,-
танк на постаменте и 76-мм орудие ЗИС-3. Есть там и музей боевой славы. В
сводках 1942 и 1943 годов Зайцева гора фигурировала как высота 269,8.
Начиная с зимы 1942 года, ее атаковали сразу несколько дивизий 50-й армии
одновременно, но взять не могли. Под нее делали подкоп и взрывали. Взрыв был
такой мощности, что на несколько километров вокруг сдетонировали минные поля.
Но снова не могли овладеть ею. Основные бои шли здесь в период неудачной
Ржевско-Вяземской наступательной операции 1942 года. Когда под Вязьмой
погибали окруженные 33-я армия, 1-й гвардейский кавалерийский корпус и 4-й
воздушно-десантный корпус, 50-й армии было приказано взять эту высоту и
создать плацдарм для встречи прорывающихся из окружения. Ничего не
получилось. Здесь положили больше войск, чем насчитывалось в дивизиях,
находящихся во втором вяземском окружении. Наконец, немцы оставили ее весной
1943 года почти без боя, спрямляя линию своего фронта и высвобождая для
переброски под Орел и Курск свои дивизии. На могильных плитах у памятника
долгое время значились не фамилии погибших бойцов и командиров, а названия
подразделений – огромный список. В народе Зайцеву гору называют Высотой
смертников. Половина из них – калужане, потому что маршевые роты и батальоны,
которые формировались в Калуге и окрестностях, тут же бросали в бой, именно
под высотой 269,8. Здесь пытался пробиться из-под Вязьмы окруженный в марте
1942 года 4-й воздушно-десантный корпус. Названия окрестных сел: Фомино,
Калугово, Цветовка, Сининка, урочище Шатино болото – для многих ветеранов
звучат как пароль.
- На Варшавке дело было…
Мы возвращались из разведки. Десять человек. Ходили через линию фронта –
армию Ефремова искали. 33-я тогда выходила из-под Вязьмы. А нам, разведчикам,
приказ: встречать выходящих и выводить их по безопасным коридорам сюда, на
позиции нашей 50-й армии.
Никого мы не встретили. Четверо суток бродили по лесам, заходили в деревни,
спрашивали. Нет, никто не проходил. Как потом оказалось, Ефремов выходил
северо-западнее нашего участка. Однако я не к тому. Стали мы возвращаться, и
на выходе уже случай у нас такой вышел…
Самое опасное – перейти Варшавку. По шоссе часто передвигались немецкие
патрули – легкие танки или бронемашины с пулеметами. Попадешь на такой
патруль – крышка. Варшавку решили переходить рано утром. За две недели до
этого, днем, напоролись на пулемет. Стали переходить – и попали. Троих в
плащ-палатках принесли…
Дождались, когда рассветать начнет, когда самый сон, и побежали. Бежим! Вот
уже противоположная обочина в двух шагах. А оттуда подхватывается такая же
группа, человек десять – немцы! – и нам навстречу! Тоже, видать, разведка.
Из нашего тыла возвращалась. Я своим: «Назад!» Немцы тоже что-то закричали.
Мы назад прыгнули. Они тоже. А один немец впопыхах замешкался и к нам попал.
С перепугу не туда нырнул. Лежит ни живой ни мертвый. Молчит. Мои ребята его
воспитками, да из траншеи выпихивают – к своим, мол, беги. Как он бляснул
туда через дорогу! Да с криком! Ребята засмеялись, так и грянули все разом.
Слышим, и немцы за дорогой гогочут. Ладно, без стрельбы обошлось – и то
хорошо. А расходиться все же как-то надо. С минуты на минуту патруль может
появиться. Смотрим, немец один встал, автомат за спину закинул, кричит: «Иван,
ты – правее! Я – левее!» Слышим, зашумели, и вправду левее поползли. Только
спины из кювета виднеются. Тогда я своим рукой махнул – выходить правее. Не
обманули, пулемета там ихнего не оказалось.
Шоссе мы перешли благополучно. Никого на этот раз не потеряли. Так и
разошлись.
(продолжение следует…)
