Очевидцы рассказывают
Очевидцы рассказывают:
«Пилотам не хватило запаса высоты. Дело в том, что Мамоны были
не под ними, а перед ними. Там ещё с 30-х годов стояла ферма, стены
метровые. Самолёт с выпущенными шасси, брюхом врезался в ферму. Шасси,
разумеется, оторвало, они там и лежали на дороге перед оврагом. Турбины
отлетели в разные стороны вместе с крыльями. От крыши фермы остались только
покорёженные балки и разорванные в клочья доски, которые торчали в разные
стороны. На них, словно бельё висели, где фрагменты от людей, где
изуродованные тела погибших…
Если бы у экипажа в запасе была одна минута, то они бы смогли перелететь эту
ферму и сесть на заснеженное поле. С Мамон можно было разглядеть окраины
Иркутска»
(из воспоминаний заместителя начальника иркутского отдела фельдъегерской
службы подполковника внутренней службы Валерия Васильевича Валова)
Очевидцы рассказывают:
«Лишь несколько секунд отделяло город от кошмара, которого он не знал за всю
свою историю,- взрыва самолёта с полными баками топлива в густонаселённых
жилых кварталах»
(из воспоминаний Бориса Говорина – в 1994 г мэр города Иркутска)
Очевидцы рассказывают:
«В день, когда я всё-таки смог побывать на месте падения
самолёта, там уже во всю шли работы. Большегрузные краны поднимали опоры
рухнувшей фермы, спасатели из московских спасательных отрядов складывали на
грузовики найденные под опорами останки пассажиров. Место катастрофы было
оцеплено ГАИ, милицией и солдатами. Метель присыпала всё снегом, однако и
без этого впечатление было шоковым. Всюду валялись обломки самолёта, части
кресел. Было жутко ходить по земле. Рядом с разрушенной фермой вповалку
лежали коровьи туши» (Корреспондент газеты «Комсомольская правда»)
Очевидцы рассказывают:
«В Мамонах было странное ощущение, как будто куклы
раскиданы… Люди все голые, без волос и бровей, полностью чёрные как негры,
какие-то надутые, видимо жир от температуры закипел, у некоторых были руки и
ноги выгнуты в другую сторону, не было ни крови ни мяса – всё выгорело,
просто люди лежат в земле, кто-то в выгоревшем каркасе от кресла, даже и не
особо пострадавшие на вид, и у всех золотые крестики, всё так же блестели…
По телевизору этого не показывали…».
Очевидцы рассказывают:
«И ещё, что нам бросилось в глаза – это пар исходящий из-под
обломков фермы и разбросанных фрагментов фюзеляжа, даже от остатков тел шёл
пар. Тела были голые и словно в парилке, в бане от них шёл пар» (из
воспоминаний заместителя начальника иркутского отдела фельдъегерской службы
подполковника внутренней службы Валерия Васильевича Валова)
Мнение эксперта:
«Общался с бывшим авиатехником по поводу всех иркутских
катастроф. Так вот, при всей сложности посадки, практически везде
присутствовал человеческий фактор. В Мамонах же – не остановился
турбостартер, можно было сесть, но рейс был коммерческий и решили
лететь, стартер разнесло на части коими посекло электрику и гидравлику».
Очевидцы рассказывают:
«А мой отец этот самолёт в рейс выпускал. Инженер по
радиоэлектронному оборудованию. Отправили борт и по домам, а потом в
новостях сообщили. Батя говорит, мужик который за двигатели и прочее отвечал
сразу полез петлю вязать – вытащили. Друг мой, курсант Пожарного училища
участвовал в разборе места катастрофы, показывал потом любительское видео –
жутко. А знакомая не попала на этот рейс, потому что на следующий день у неё
была пересдача зачёта – коньяк поставила преподу. Такие дела, такая жизнь».
Очевидцы рассказывают:
«Когда в Мамонах катастрофа была, всю группу где я училась, отправили вместо
практики остатки разорванных коровьих тушек от людских отделять… Мы собирали
животных, а иватушники людей. Жуткое зрелище это ребята, разбившийся
самолёт…»
Журналисты вспоминают:
«Первый раз в своей жизни много, очень много снимков с
авиакатастрофы я увидел после крушения Ту-154 в Мамонах (под Иркутском). Это
было в начале 90-х годов, и никаких внутренних цензур, по понятным причинам,
для журналистов не было. Газета вышла с первополосной фотографией, где среди
обгорелого месива металла, ткани, земли и мяса был кусок выдернутой от
туловища руки – часть запястья с целёхонькими часами. Потом в газету пришёл
какой-то гражданин и попросил фотографию себе. Объяснил, что опознал часы,
которые он подарил своему сыну как раз накануне… Не ругался. Просто
попросил. Было стыдно…»
(из воспоминаний Константина Грачёва)
Очевидцы рассказывают:
«А после катастрофы в Мамонах пытались продавать обгорелые доллары…
Мародёрство у мест катастроф дело неудивительное и быстрое».
Очевидцы рассказывают:
«Он не то чтобы падал, но как-то резко надвигался прямо на меня своим
брюхом. Я как на рёв его из родилки выскочил, так единственное сообразил:
хвост-то сильно уж низко, а нос задран… А откуда вообще самолёту
взяться на ферме – не подумал, потому что сразу скрежет такой, грохот… И –
взрыв. И гарью страшно запахло. В себя-то пришёл – кругом развалины дымят. И
транспортёр, что от коровника идёт, плитами завален. И первая самая мысль –
там же Мишка Сальников, под плитами-то! Мы с ним за несколько минут до этого
вместе ковырялись. Я ему всё: пойдём да пойдём, в родилке поможешь, а с
обеда вернёмся… Родилку-то не разрушило. А Миша вот… Хороший был
мужик. Слесарь по навозу. Две дочки-инвалидки, шестнадцати лет, остались…»
(из воспоминаний тракториста Е. Ковалёва)
Очевидцы рассказывают:
«Когда громыхнуло и стёкла посыпались в избах, я дома была – не в мою
смену это произошло. Всё, думаю, война. Да и вся деревня так поняла. Вдруг с
фермы прибегают: самолёт упал на нас! Ну разве поверишь? Одеваюсь, бегу. И
все, кто может, бежим. Мамоны же наши, вот они, рядом. То, что увидали…
Господи… Как на словах передать? Трупы людей, коров вперемешку с железом –
на земле, на снегу, меж покорёженных балок. И всё – в клочья… Кости
обугленные, кровь… Галя Нечаева, Ольга Москвитина ходят по пепелищу, чего-то
говорят сами себе, шепчут ли… Они ведь рядом с коровами в тот момент были,
на несколько шагов всего отошли. И в этот момент всю их группу коров… Такой
образ есть: ну, счастья, здоровья – кровь с молоком. А тут… молоко с
кровью…» (из воспоминаний зоотехника Л. Даниловой)
«Помню когда под Иркутском в Мамонах на коровник упал самолёт..., вот, но это ещё не было концом того злополучного рейса. Об этом мало кто знает, когда собрали всё что хоть как то похоже, приняли решение поместить в подвале самолётостроительного института, а ночью там прорвала труба и всё сварилось» (http://www.pkforum.ru/board/index.php?topic=19782.175)
«… помню в детстве первый в Мамонах свалился на коровник, мы с пацанами бегали смотреть. Там курсантов спиртом поили, а они собирали трупы, чартерный рейс какой-то был» (http://forums.disenteria.ru/lofiversion/index.php?t4197.html)
«Я помню это. Был 1994 год. 3 января. Рейс (по-моему чуть ли не 777) Иркутск - Москва. Разбился в Мамонах (пролетел в общей сложности около 5 минут). Сделал круг над городом, потом видать поняли, что посадить самолет не удастся, пилоты направили самолет подальше от города... На меня впечатление громадное произвело все это, как вспомню... 150 человек погибли. Говорят, мародерство тогда на месте трагедии было»
«Нет. Рейс был сто тридцать какой-то. Мой друг тогда в ИВВАИУ учился. Их припахали убирать все это. Он рассказывал, что там валялись трупы, чуть ли не вывернутые наизнанку и баксы целые. Рейс был популярный. Летали в основном челноки. А рейс три семерки появился года четыре назад»
«…точно, нашел, 130 рейс был. Вот там мародерство и расцветало, что баксы целые валялись… На этом рейсе летели лучшие учителя Иркутской области что бы получить правительственные награды, с десяток лучших учеников школ и какие-то бизнесмены. Очень много хорошего народу погибло.... В том числе, моя учительница, что меня в младших классах учила. Жалко очень. Были ещё такие, кто на рейс опоздал: представляю их состояние, когда узнали что случилось...» (http://forums.disenteria.ru/lofiversion/index.php?t4197.html)
«Есть у меня знакомый штурман О. Теряхин, и знакомый клавишник А.Тихонов.
Заходит как-то вечерком клавишник к штурману, а в сумке коньяк и в подарок
сыну штурмана две кассеты диснеевских мультиков. Супруга штурмана, завидя
коньяк, говорит клвавишнику: "Вы, Антон, будете пить сегодня коньяк один,
ибо Олегу завтра в рейс". Клавишник соглашается, однако неискренне, ибо пить
коньяк без штурмана не мечтает. Штурман же истекает слюной, глядя на
заветный напиток, и представляя как бы было не плохо попить его, да
поболтать с другом о том, о сём. К счастью супруга штурмана ушла работать в
ночную смену. Однако, она приказала сыну, чтоб тот следил за папой и, в
случае распития с другом коньяка, «стуканул» ей. Но две кассеты диснеевских
мультиков оказались сильнее, чем желание чтоб папа не пил. Сынулька уткнулся
в телик, а друзья-старины в коньяк. На следующий день допинг-контроль не
пустил штурмана гражданской авиации О. Теряхина в рейс.
Так простой иркутский клавишник посредством совместного распития коньяка
подарил простому иркутскому штурману гражданской авиации много лет жизни,
ибо не пустил в рейс, в последствие известный, как Иркутск-Мамоны» (http://forums.disenteria.ru/lofiversion/index.php?t4197.html)
«А когда под Иркутском в 93 году упал самолет, то мимо как раз ехал Константин - милиционер ангарский и по совместительству журналист местных телевидений, радио и газет. И у него с собой камера была. Вот после падения через несколько часов ангарчане могли наблюдать подробнейшую съёмку с мест событий, которую прямо целиком запустили, а сам Константин комментировал это в живую, т.к. конечно не успели ничего отредактировать, вот типа, смотрите - это рука, по видимому женская, с обручальным кольцом, вот лежит голова... Оторванные головы, руки, ноги, мясо, туловища, кишки, груда обломков и человеческой плоти, попадались и довольно целые тела. Все это дымилось и я думаю, пахло не хило, это конечно было сильное зрелище» (http://forums.disenteria.ru/lofiversion/index.php?t5946.html)