— Иван Семенович, в фельдъегеря просто так ведь не берут, да еще в кремлевские...

— Верно, не берут. Но я попал туда только благодаря своим заслугам, а не чьей-то протекции. После окончания войны я демобилизовался и пришел в военкомат, чтобы стать на учет. А там мне говорят: дескать, ты кавалер орденов Славы (Чернышов дважды кавалер ордена Славы, награжден 33 медалями, в том числе двумя “За отвагу”, “За боевые заслуги”, “За оборону Ленинграда”, “За взятие Берлина”, “За освобождение Варшавы”. — Прим. авт.) и родине такие нужны, давай-ка еще послужи. И дают номер телефона, по которому я должен позвонить. Я был заинтригован, позвонил, меня пригласили на Лубянку (фельдъегерская служба располагалась в здании КГБ). Вот так я и стал “филькой” (как нас в шутку в те времена часто называли). Оформляли меня почти полгода. Пришлось пройти множество медицинских комиссий, проверок. Я несколько раз заполнял анкеты, в каждой из которых было по 12 листов!

— А нужно было сдавать экзамен по боевым искусствам, стрельбе?

— Как такового экзамена не было, но физическая подготовка, конечно, учитывалась. У меня с этим был полнейший порядок. Я еще до войны стал инструктором стрелкового спорта, так что мог в десятку попасть с закрытыми глазами. И вообще много занимался волейболом, футболом, бегал на длинные дистанции.

— Кому был адресован первый секретный пакет, который вы должны были доставить?

— В одно из министерств. У нас было 12 столичных маршрутов, по которым мы доставляли приказы, распоряжения. Среди них были легкие, а были и тяжелые (когда надо было через весь город проехать). Хорошо еще, что наши водителиотлично знали все эти пункты назначения. В первое время, когда я еще плохо ориентировался, это спасало. До подъезда довезут, а там я уже сам быстренько поднимусь в секретный отдел и передам корреспонденцию.

— Почту доставляли только на колесах?

— Фактически да. Был только один пеший маршрут в центре города. А так — считалось, что фельдъегерь должен свести к минимуму передвижение на своих двоих, поскольку это опаснее, чем на машине. Ездили мы сначала на черных “Москвичах”, а потом пересели на “Волги”. Если приходилось доставлять пакет в другой город, обычно летели самолетом. Причем меня на машине подвозили прямо к трапу, и я садился в салон первым. Когда прилетал на место, у трапа меня снова ждала машина с водителем. Короче, фельдъегеря провожают и встречают, и он шага самостоятельно не делает. Вообще я целый год был “маршрутником” по Москве и другим городам. А потом меня перевели во второй отдел — в Кремль. С тех пор я обслуживал исключительно правительство. Через 12 лет стал офицером для особых поручений — это фактически высшая должность, которую может занять фельдъегерь.

Помню, во времена Хрущева был период, когда фельдъегерскую службу решили расформировать. Кто-то из высокопоставленных чиновников дал такое указание, и мы в одночасье лишились работы. Длилось это примерно недели две-три. За это время работа чуть ли не всех ведомств фактически была парализована. Поняв, что они натворили, руководители государства распорядились срочно возродить фельдъегерскую службу. “Филькам” же вся эта история только сыграла на руку — нам повысили зарплату и вообще прониклись к нашему труду еще большим уважением. Кстати, нагрузки у нас были большие: иногда приходилось доставлять по 30 правительственных пакетов за смену (работали сутки через двое). И ночью, разумеется, ездили.

— А как выглядели пакеты, которые вы доставляли?

— Обычно это были большие белые конверты с надписью “секретно” и “совершенно секретно” (фельдъегеря их в шутку называли “темным-темно” — якобы так звучит это на украинском языке), часто с пометкой “лично в руки”. Но мне приходилось доставлять не только бумаги. Были случаи, когда я на дачи возил пакеты с личными вещами. Скажем, отдыхает член правительства на Черном море, там похолодало и ему срочно свитер понадобился его любимый. Очень часто возили на правительственные дачи в Сочи и Гагры киноленты — члены правительства любили на отдыхе смотреть фильмы, особенно только что снятые. При Брежневе мы ездили в Завидово, где он любил охотиться. И он, бывало, убьет кабанчика и поделит его на части. Велит фельдъегерям половину туши отвезти одному члену правительства, вторую — другому... Я сам мясо не возил, но товарищам моим приходилось. Обычно в Завидово мы ездили втроем — на тот случай, если машина сломается.

Сами фельдъегеря никогда не делили груз по важности. Потому я головой отвечал как за секретную корреспонденцию, так и за какой-нибудь фильм. А еще в мои обязанности входило доставлять на госдачи свежую прессу — газеты, журналы. Брал я ее в редакциях поздно вечером, как только экземпляры выходили из-под печатного станка, но отвозил рано утром. Обычно отдашь пакет, а тебя сразу на кухню ведут — завтраком накормят. С поварамивсе фельдъегеря дружили, и они нам с собой виноград, яблоки, груши (то, что на даче росло) чуть ли не ящиками давали. Я, кстати, не раз пил чай с Косыгиным — он был очень приветливым человеком и запросто вел себя с фельдъегерями.

— А чего-нибудь покрепче наливали?

— Никогда. У нас вообще с этим строго было. Не разрешалось пить даже в нерабочее время. Если узнают, что ты накануне выхода в смену пива выпил, могут уволить.

— Сталину или от него пакеты передавали?

— Всего пару раз. Однажды на дачу в Кунцево к нему ездил с корреспонденцией. Но отдал не ему лично в руки, а телохранителю. А вообще генсека обслуживал спецотдел №1, а не наш. У тех фельдъегерей даже столовая в Кремле своя была, вход в которую по спецпропускам. И нас туда не пускали. А там кормили намного сытнее и дешевле. К сведению, вся корреспонденция на имя Сталина или адресованная кому-то из министров, которая приходила с периферии, сначала попадала в КГБ на Лубянку. А уже там ее сортировали и отсылали с фельдъегерями куда нужно.

— Приходилось доставлять почту из одного кремлевского кабинета в... другой?

— Всякое бывало. Но изначально корреспонденция попадала оперативному дежурному нашего отдела, который распределял ее по фельдъегерям. Иногда сразу доставалось по 5—6 пакетов, и надо было их быстро доставлять адресатам. Главное при этом — уложиться по времени.

— Сколько давали на доставку каждого сообщения?

— В среднем час. Фельдъегерь сам должен был решить, в какое место он поедет сначала, куда — потом. Но, бывало, в руки попадал конверт, который нужно доставить в первую очередь.

— А случалось, что конверт теряли или его кто-то у вас выкрал?

— Нет, таких ЧП ни у меня, ни у моих коллег не было. Но поволноваться приходилось. Как-то мне дежурный Федотов вручил пакет и сказал, мол, отдай только лично зам. председателя КГБ Синеву. А потом добавил: “Илисекретарю”. Ну я приехал, даю конверт секретарю, прошу, чтобы она расписалась и передала бумаги Синеву. Возвращаюсь, а дежурный строго спрашивает: “Почему не лично?” Я: мол, вы же сказали, что можно и так. Он: “Нет, я такого распоряжения не давал. Езжай, по новой переоформляй, чтобы его личная роспись там была”. Я бегом обратно, снова к девушке: отдайте-де конверт, сам вручу. А вообще с фельдъегерем всякое может случиться — к примеру, конверт может размокнуть (если гонец под дождь попал) или испачкаться (если споткнулся где-нибудь на лестнице и уронил его). В таких случаях соображать быстро надо, чтобы все исправить. Однажды я привез конверт, адресованный в ЦК, в одно из министерств. И девушка из секретного отдела его при мне вскрыла. И только тут я понял, что напутал. Я схватил конверт и бегом в секретариат, который письмо подготовил, упросить их заменить конверт. Однажды надо было доставить срочный пакет, а я отвлекся. Еду совсем по другому адресу, не тороплюсь, и тут меня осенило. Машину разворачиваю и кратчайшей дорогой с нарушением всех правил мчусь. Успел, слава богу! Вообще принцип в подобных ситуациях был один — раз попал в неприятность, как хочешь, но выкручивайся. С другой стороны, фельдъегерь не должен поблажек никому давать. Как-то меня Косыгин послал в одно министерство за документами. Я приезжаю, а они мне говорят: мол, не готово еще, подождите. Я им в ответ: дескать, извините, не могу. Позвонил, говорю: “Материал не готов”. Кстати, как только я приезжал на место, всегда отзванивался дежурному. Так что он всегда знал, где я.

— А рации или других средств спецсвязи у вас не было?

— Ничего. Потому иногда приходилось нелегко. Вот, к примеру, иногда поручали доставить пакет Ворошилову. Он не сидел в кабинете, любил ездить. Утром он в одном совхозе, а вечером уже в другом. А я за ним буквально гонялся. Причем на обычном рейсовом автобусе. Но все равно мой путь контролировали. К примеру, едем, по дороге автобус останавливают люди в форме, называют мою фамилию, я выхожу, и мне сообщают, что двигаться надо по другому маршруту, поскольку Ворошилов поехал туда. А уже непосредственно в нужном городе или поселке меня встречала машина и отвозила куда следует. Часто ведь просто так это место было не найти. Ведь как делали — с железной дороги снимали спецвагон (в котором даже банька была), загоняли в тупик и там устраивали “привал”. Вот так и расслаблялись.

— Вы ведь как раз в годы сталинских репрессий работали, приходилось “черные пакеты” передавать?

— Вы имеет в виду, где были бы указания арестовать или расстрелять? Мы ведь не знали, что в пакетах, которые везем... Помню, не раз доставлял сообщения в СИЗО, тюрьмы. Передавал конверты начальнику учреждения или следователю, который ведет дело конкретного арестованного. И знаю, что некоторых после моих посланий освобождали. А так нас особо никто не боялся. Это во времена Павла I фельдъегерь был вестником чего-то страшного. А мы если по домам и ездили, то только с одним поручением — приглашали людей на работу в Кремль. Разумеется, это все было по рекомендации “сверху”.

— Но человека в кожанке, да еще с кобурой, наверное, все прихожие сторонились?

— Мы ходили сначала в форме сотрудников госбезопасности, а потом в форме внутренних войск МВД. В праздничные дни — с наградами (среди фельдъегерей много было ветеранов войны). Так что люди, наоборот, к нам были расположены. Что касается оружия, оно у нас всегда при себе, конечно, было — пистолет ТТ. Мы его всегда сдавали при въезде в Кремль. Кроме этого пистолета ничего фельдъегерю в то время не полагалось — ни ножа, ни других средств самообороны.

— Многие считают, что фельдъегерь должен быстро ходить. Среди ваших коллег были настоящие спринтеры?

— Были-были! Одному из них причем около 60 лет было, когда он бегал на дальние дистанции быстрее всех. Хотя пешком, повторюсь, на работе нам мало приходилось передвигаться, но на всякий случай каждый должен быть способен пробежать 10 км, не запыхавшись. Вдруг машина сломается или еще какое ЧП? Кстати, для этого фельдъегерям разработали специальную зарядку, которая тренировала выносливость. Мы ее должны были все делать по утрам.