Публикации

Солдаты фортуны на службе Императора и короля (Профосы)

Александр Бураков

   История фельдъегерей Бундесвера своими корнями уходит к временам правления короля германского и Императора Священной Римской Империи (германской нации) Максимилиана I Габсбурга, прозванного «последним рыцарем» (XV век). Говоря о фельдъегерях, мало кто может себе представить историю зарождения этого слова. Доподлинно известно, что предшественниками фельдъегерей (буквально: «полевых охотников» или «полевых егерей») были немецкие профосы (1) конца XV - начала XVI столетия. Чтобы до конца раскрыть смысловое значение слова «профос», достаточно обратиться за помощью к словарям Даля В. И., Ефремовой Т. Е. и историческим публикациям. Из них следует, что профосы занимали в армии малоуважаемые должности, выполняя обязанности судебно-дисциплинарных чиновников, приставов, исполнителей наказаний и др. Профессия военного полицейского и палача в европейских армиях во все времена была востребована и незаменима. Доказательством нелюбви солдат к профосам, подвергавшим их различным наказаниям, служит слово «прохвост» (2), сохранившееся в современном русском языке в качестве ругательства. Со временем профосы были переименованы в «фельдъегерей», и в их обязанности включили также и доставку военной и иной корреспонденции. Обо всем этом будет подробнее рассказано далее.
   Итак, в XV веке, в самый разгар эпохи Ренессанса, король германский и император Священной Римской Империи Максимилиан I Габсбург взялся за создание европейской армии нового типа, ядром которой стали ландскнехты. Словом «ландскнехт» в предшествующий период в германских землях именовали агентов судебной власти. Император Максимилиан («кайзер Макс», как его запросто звали солдаты), дал своему новому войску такое вводящее в заблуждение название, чтобы не возбуждать лишних подозрений у своих могущественных (во многом к тому времени – формальных) вассалов – германских владетельных князей – подозрительно относившихся ко всяким попыткам своих верховных сюзеренов – германо-римских императоров – создать собственные вооруженные силы, независимые от военных контингентов своих строптивых вассалов. Вербовка и комплектование войска ландскнехтов проходили в Рейнской области, Эльзасе, Верхней Германии, Швейцарской (Гельветской) конфедерации, Нидерландах, а также Шотландии. Армия императора Максимилиана состояла из представителей всех слоёв населения перечисленных выше земель, входивших (кроме Шотландии) реально (как, например, Эльзас, Эльзас и Нидерланды) или формально (как, например. Швейцария) в состав Священной Римской Империи германской нации (3). Среди ландскнехтов можно было найти бывших крестьян, ремесленников, купцов, дворян и т. д. Наёмные пехотинцы представляли собой, по сути своей, толпу плохо организованных солдат, хоть и имевших, в принципе, понятие о дисциплине, но редко ее соблюдавших. Сказывались отсутствие внутренней сплочённости и полкового духа. Необходимо было в кратчайшие сроки навести порядок в этом вопросе. Положение удалось изменить лишь в 1490 году, когда во время осады города Штульвайссенбург (Секешфехервар) в Венгрии, на территории которой шли военные действия между войсками Священной Римской Империи Габсбургов и турецкой Османской (Оттоманской) Империи, Максимилиан I добился того, чтобы солдаты приcягали ему на верность. Присяга Императору, принесенная на Священном Писании (Библии) была важным элементом, поддерживающим дисциплину, так как носила религиозный характер. В результате армия Максимилиана I превратилась в достаточно грозную силу, которая стала «немецким ответом» швейцарской пехоте (господствовавшей дотоле на полях сражений повсюду в Европе, вплоть до России – вспомните происхождение нашего слова «швейцар»!), способная одним только видом наводить страх на своих врагов. Но как бы мы не говорили о дисциплине, во главе угла психологии любого наёмника стояли трофеи и деньги. Ландскнехты (4) служили только тому, кто им платил, не имея других требований, кроме своевременной оплаты. Если происходила задержка выдачи жалованья (5) или поход складывался таким образом, что добыча, на которую рассчитывали ландскнехты, ускользала от них, происходили бунты. В одном из таких бунтов едва не погиб и сам Максимилиан I. Он учёл этот урок и заменил разношёрстный «иностранный легион», укомплектованный наёмниками со всей Европы, исключительно германцами, имевшими более высокую сплочённость. Назвав своих германских ландскнехтов «агентами судебной власти», как уже говорилось выше, Максимилиан, тем самым хотел подчеркнуть то обстоятельство, что вновь сформированная пехота была предназначена не для ведения войны, а для усмирения беспорядков в бургундских городах.
   Многое Максимилиан позаимствовал у швейцарцев, которые, в том числе в качестве военных советников, находились в рядах его армии. Швейцарцы были учителями, ландскнехты – блестящими учениками. От армии Бургундского герцогства Максимилиан (женатый на Марии Бургундской) взял систему снабжения, тактику боя скопировал у швейцарцев, творчески дополнив её по последнему слову техники, от них же, швейцарцев, перенял общий дух «воинского братства», доведя его до совершенства дисциплиной по образу рыцарских орденов.
   На должность полковников (обристов, оберстов) ставили матёрых кондотьеров (6), совмещающих таланты полководца и дипломата (7). Полковники же назначали себе заместителей (подполковников, оберст-лейтенантов) и капитанов (гауптманов; от этого чина происходит слово «гетман») – командиров рот (8). Капитаны формировали роты до 400 человек в каждой. В каждой роте было сорок отделений. В одном отделении, которым командовал сержант, было 10 солдат. Следует отметить, что такого понятия, как «офицер» в армии ландскнехтов не существовало, вместо него использовался латинский термин «officium», обозначающий любую должность вообще. Оттого ответственные посты в полковой иерархии занимали лица из близкого окружения командующего, его друзья, а также знатные и состоятельные горожане (бюргеры).
   На пункте вербовки специально созданная комиссия в лице полковых офицеров (9) и писаря, в зависимости от экипировки наёмника, назначала уровень жалованья (10) за возложенные на него обязанности, о котором в полковом списке делалась специальная отметка. Если наёмник соответствовал всем требованиям армейского порядка, ему вручалась квитанция, в которой указывался размер денежного содержания. С этим документом он отправлялся к казначею за деньгами, у которого получал свой первый аванс – месячное жалованье.
   После процедуры зачисления наёмников в отряды всем им предстояло познакомиться с военным кодексом. Полковник зачитывал ландскнехтам их права, обязанности и запреты, определённые в артикулярном письме, в котором прописывались условия службы ландскнехта. Артикулы в мельчайших деталях регламентировали поведение солдат, определяли все проступки, за которые следовало наказание: мятеж, неразрешённый грабёж, пьянство на посту, содержание в обозе более одной женщины (11) и т.д. Вот некоторые выдержки из армейского кодекса XVI века:
   «…те, кто бежит перед лицом противника, должны быть сбиты с ног своими товарищами. Те, кто дезертирует, считаются бесчестными людьми и должны понести телесное наказание с последующей смертной казнью. Никто не имеет право грабить и жечь без приказа. Женщины и дети, старики, священники и церкви неприкосновенны. Никто не имеет права, находясь на дружественной территории, взять что-либо, не расплатившись. Никто не имеет права драться на дуэли без разрешения полковника. Мятежников следует немедленно выдавать оффициалису. Если произошла задержка жалованья, солдаты не имеют права считать себя свободными от исполнения своих обязанностей. В лагере должны царить товарищеские отношения. Греховные увлечения азартными играми и выпивкой следует умерять. В случае драки – конфликтующие стороны не имеют права звать на помощь земляков – «нацию». Каждый, кто не вмешается в драку, происходящую у него на глазах, считается участником драки…»
   Последний абзац армейского кодекса определял меру воздействия на тех, кто осмелился бы нарушить этот кодекс или отказался его выполнять:
   «… любой, кто нарушит эти законы или откажется исполнять приказы оффициалиса, будет считаться нарушителем клятвы и подлежит наказанию».
   Далее следовала церемония принесения присяги. Каждый ландскнехт клялся соблюдать артикулы, а также повиноваться императору и его оффициалисам.
   Процесс вербовки наёмников в армию был настолько скоротечным, что выступать в поход приходилось уже на следующий день после прибытия на сборный пункт.
   В каждом полку имелся свой трибунал, который состоял из судьи, надзирателя (профоса) в чине капитана (profoss) и представителя от солдат. Самой грозной, если не сказать – зловещей фигурой для всех тех, кто по тем или иным причинам вступил в конфликт с «артикулом» - основным законом полка, был именно профос. Слово «профос» имеет французское происхождение и предположительно возникло от латинского слова «praepositus» - «праепоситус». Его основная задача состояла в проведении в жизнь законов и приказов в войсковой среде, включая «гражданский обоз». Профос в одном лице представлял собой судебно-надзирательный орган, то есть, по современным понятиям - военного полицейского (feldjaеger) и дежурного офицера, занимая в полковой иерархии достаточно высокое положение. Кроме обширной, почти бесконтрольной полицейской власти, профосы были обвинительною властью (с правами прокуроров) в военных судах, по их усмотрению часто определялся способ исполнения наказания, за что в солдатской среде они снискали дурную репутацию, всеобщую нелюбовь и презрение. Особый статус, в виде охранной грамоты, представлявшей собою некое подобие соглашения о «личном мире», дарованный ему высшим командованием, позволял профосу быть защищённым от любого посягательства на его персону со стороны простых солдат, ландскнехтов. Профос был лицом неприкосновенным, и нанесённое ему оскорбление или угроза в его адрес, влекло лишение жизни. Профос считался специалистом своего дела. Он знал, что он должен делать, и чего ему делать не следует. Так, считалось, что, если профос будет слишком мягок, в полку возникнут беспорядки, неповиновение и волнение. Если же профос чрезмерно закрутит гайки, возникнут жалобы, недовольство, бесчинства и даже открытый мятеж. В любом случае он должен был действовать решительно и беспристрастно.
   В подчинении профоса находился штат помощников самых разнообразных профессий: тюремщик, байлиф (помощник профоса, судебный пристав), палочный мастер – лицо для исполнения наказаний в виде битья палками, палочные слуги – они же отвечали, в том числе, и за охрану заключённых и, конечно палач, которого можно было отличить по характерному кроваво-красному плащу. Красное перо в его берете и орудия казни (меч и верёвка) служили напоминанием ландскнехтам о том, что может их ждать в случае нарушения клятвы. Кроме всего прочего, профосы имели право казнить солдат собственною властью за всякого рода беспорядки, грабежи и насилия без суда. К смерти профос без угрызения совести мог приговорить всякого солдата, найденного в не принадлежащем ему вагене (повозке) с публичной женщиной. Как правило, после порки розгами, женщина изгонялась из лагеря.
   В связи с этим, в каждом полку была введена официальная должность хуренвайбеля - «пристава публичных женщин», дословно «командир проституток», который обязан был следить за порядком в передвижных борделях и отчитываться перед профосом за количественный и качественный состав женщин, находившихся в лагере ландскнехтов. Он же (хуренвайбель) не только организовывал повседневную жизнь обоза, но также решал тактические вопросы о том, как провести обоз, как защитить его от нападения противника, как встать, чтобы обоз не мешал боевым частям.
   Следует отметить, что профос имел власть над провиантмейстерами и квартирмейстерами. После того, как квартирмейстер находил подходящее место для лагеря, профос незамедлительно приступал к выполнению своих обязанностей – намечал место рынка и брал с маркитантов небольшую сумму за «начало торговли». Профос следил за порядком в торговых рядах и контролировал цены на все без исключения товары, будь то продукты или мануфактура, оружие или домашняя птица. Благодаря профосу, цены держались в разумных пределах, что позволяло торговцам с одной стороны не бедствовать, с другой иметь в его лице надёжного покровителя и защитника в любых конфликтных ситуациях, как среди солдат, так и с местным населением.   Разумеется, такое покровительство не могло быть безвозмездным: за свои услуги профос получал определённую часть от продаваемых товаров. Например, в обычае было отдавать профосу язык с каждой проданной туши, или бутыль с каждой проданной бочки вина либо пива. В иных случаях расчёт производился в денежном эквиваленте. Как правило, сумму того, что ему причиталось, с продаваемых товаров профос назначал самолично. «Скромный» бюджет полкового надзирателя, месячное жалованье которого составляло 40 гульденов, пополнялся, в том числе за счёт проституток (12), а также держателей игровых столов, которые уделяли ему от своих доходов ту денежную сумму, которую профос сам и объявлял. Не делал исключения он и для тех, кто находился под стражей и ожидал своей участи. Как правило, заключённые «квартировали» в шатре самого профоса. За своё содержание и охрану провинившиеся отправляли в карман профоса несколько дорогих их сердцу монет.
   Должность полкового профоса была очень выгодной и в то же время открывала огромный простор для злоупотреблений. Профос составлял свой личный капитал за счёт взяток и подношений. А брать было с кого. Армейский обоз представлял собой разношёрстную толпу. Кого только не было здесь: арестованные, пленные, маркитанты, лавочники, торговцы, повара, конюхи, погонщики, прачки. Все они были под неусыпным оком надзирателя – профоса.
   Обозы ландскнехтов больше походили на передвижные мини-города на колёсах. На 6 – 10 наёмников, смотря по выговоренным условиям, полагалась одна повозка, за которой двигалась вторая, третья и т. д. Вся эта вереница растягивалась живой цепью и уходила далеко за горизонт. Зачастую повозки были забиты всякого рода хламом, порой, ненужным. Оттого обозы были чрезвычайно велики и служили большим затруднением для движущейся колонны войск. Древние римляне называли свои обозы «помехою». Обозы же немецких ландскнехтов, большею частью женатых, были не только помехою для ведения военных операций, требующих скрытности и быстроты передвижения, но источником бедствий для жителей, населявших города и деревни, через которые двигалась армия ландскнехтов. Можно с уверенностью сказать, что страна, по которой двигалась немецкая армия с длинным хвостом обозов и в которой располагались пехотные солдаты и рейтары, обременённые присутствием множества людей, ненужных для боя, в короткое время превращалась в пустыню. Недаром за ландскнехтами закрепилось мрачное определение: «Грабят, насилуют, жгут – вот как ландскнехты живут». Но были в армейской среде не менее серьёзные нарушения дисциплины: к примеру, самовольные отлучки из лагеря и побеги с поля боя. Подобные случаи в наёмной армии повторялись систематически и плодили страшные преступления, с которыми бесплодно боролась власть, прибегавшая к крайне суровым, жестоким наказаниям, определяемым частью по суду, частью органами военной полиции, коими являлись профосы, или же самими начальниками. Но были исключения из правил, когда, прибывая в хорошем расположении духа, профос, возложенной на него властью мог отменить половину наказаний для провинившихся солдат, а то и вовсе устроить показательную амнистию в полковой тюрьме.
   Так как профос был лицом, ответственным за поддержание порядка в военном лагере и за спокойствие в нём в ночное время, он перед «отбоем», в сопровождении барабанщика и солдата со свистком, обходил все питейные заведения и таверны, где «расслаблялись» ландскнехты. В строго определённое лагерным распорядком время профос ударял своей палкой по затычке в винной бочке. Это означало прекращение продажи алкоголя, и хозяину заведения тем самым запрещалось отпускать какие-либо горячительные напитки. Данная процедура повторялась изо дня в день и отчасти дисциплинировала наёмников. После этого происходило вечернее построение, до сих пор именуемое в германской (и австрийской) армии «цапфенштрайх» - буквально: «удар (палкой профса) по затычке».
   Тот, кто нарушал установленный порядок, подвергался жестокому наказанию. Способы наказания виновных в том или ином проступке или более серьёзном преступлении, были самыми разными, но им, как правило, предшествовал военный суд. Заседание военного суда подчинялось жёсткой последовательности. Суд проходил в открытом заседании и формировался по образу суда присяжных, причём строго соблюдалось правило, согласно которому последние были по старшинству не ниже подсудимого. Заседание проводилась публично, под открытым небом, обычно на центральном лагерном плацу. Те ландскнехты, которые желали участвовать в его работе, занимали места вокруг судейских скамей. Был учтён вопрос безопасности присутствующих: на заседание суда разрешалось проносить только лёгкое личное оружие. Присутствующие на процессе солдаты выступали в роли наблюдателей. На них в ходе всего заседания распространялся «закон мира и тишины» и всякий, кто осмелился его нарушить, мог подвергнуться наказанию. Скамьи расставлялись квадратом или прямоугольником. На главной скамье сидел судья и его писарь. Число активных участников военного суда могло доходить до 24 человек, в том числе 12 присяжных. В работе суда также мог принимать участие полковник или его представитель. В роли обвинителя выступал профос. Подсудимому предоставлялась возможность пользоваться услугами адвоката, что говорило о прогрессивной форме ведения процесса, в отличие от прежней феодальной системы суда.
   Процесс следовало завершить в течение трёх дней, обвинительный приговор обжалованию не подлежал. Если подсудимый признавался виновным, наказание приводилось в исполнение немедленно. Если в качестве наказания суд определял смертную казнь, его приговор незамедлительно приводился в исполнение. Как правило, использовалось два способа умерщвления человека: обезглавливание (декапитация) и странгуляция (повешение).
   Существовал у ландскнехтов и третий способ приведения смертного приговора в исполнение – так называемый «суд пик» или «право длинной пики». Если вина обвиняемого была очевидна и не вызывала вопросов, профос мог просить полковника назначить суд пик. Во избежание волокиты, как правило, профос получал добро на приведение приговора в исполнение подобным образом. После этого профос ставил вопрос перед собравшимся полком. Обвиняемого выводили перед строем и солдаты сами решали, что с ним делать. Здесь у несчастного появлялась хрупкая надежда на снисхождение со стороны своих товарищей. После того, как суть дела прояснялась, с последним словом выступало обвинение, настаивая на смертной казни и защита, прося о помиловании своего подзащитного. Три группы ландскнехтов независимо давали заключение по делу. Выслушав эти три заключительных вердикта, собравшиеся солдаты выносили приговор. Если виновность подсудимого была признана, он немедленно отправлялся на место казни. Как правило, это был импровизированный плац, где в два ряда строились ландскнехты, товарищи приговорённого к смерти. Вооружённые пиками, они занимали место в шеренгах, направленных строго с востока на запад. Ритуал казни соблюдался безукоризненно. Знаменосцы стояли с южной стороны, повернувшись спиной к солнцу. Приговорённый к смерти трижды обходил строй, прося прощения у товарищей и прощая их в свою очередь, затем подходил к профосу. Профос, как того требовал обычай, трижды ударял приговорённого по правому плечу и говорил, чтобы он быстро бежал через строй. Под бой барабанов и рёв труб солдаты приканчивали бегущего пиками. Никто не осмеливался ослабить свой удар, дабы не последовать следом за приговорённым. За всей процедурой приведения приговора в исполнение наблюдал надзиратель. После казни профос ещё раз зачитывал нарушенный артикул и напоминал о том, что ждёт нарушителя.
   Если же судебные вопросы соблюдались в строгом соответствии с правилами, утверждёнными армейскими законами, то в вопросе униформы ландскнехтов царили полная демократичность и свобода выбора. Униформа профосов заслуживает особого внимания, и справедливым было бы в данном контексте употреблять более простое и распространённое определение – одежда. Самая украшенная и вызывающая в период Ренессанса, одежда германского профоса была идентичной той, что носили остальные ландскнехты армии Максимилиана I.

«Жизнь ландскнехта висит на волоске, а его душа дрожит на кончике его шляпы или рукава», - пожалуй, с этих слов следовало бы начать описание одежды германского ландскнехта.
В те далёкие времена у германцев существовала легенда, согласно которой немецкие солдаты-победители, разгромив в 1477 году войска герцога Бургундского, оказались в одежде настолько разорванной, что потребовалась немедленная её починка. Принявшись за ремонт одежды, солдаты в качестве заплат использовали полоски и кусочки от знамён разбитых ими бургундцев. Эти разноцветные заплаты, появившиеся на костюмах в самых неожиданных местах, привели в восторг самих ландскнехтов; их бравый вид в пёстрых лохмотьях послужил поводом для новой вспышки моды на асимметричное пестроцветие в костюме и ленточные формы. Но это всего лишь легенда, с большей долей вероятности приближённая к действительности.
«Их жизнь настолько коротка и безрадостна, что великолепная одежда – одно из их немногих удовольствий. Я не собираюсь отнимать его у них». Фраза, однажды сказанная Максимилианом I, стала поистине исторической. Она освобождала германского наёмника от законов, которые бы регулировали стиль и внешний вид ландскнехтов. Их одежда славилась своим декорированием в стиле «буфы и разрезы», возникшим в результате прорезания верхней одежды и набивки нижних слоёв через эти разрезы. В свою очередь, разрезы делали одежду менее сковывающей движения, поскольку основной покрой был облегающим. Благодаря разрезам человек крупного телосложения мог надеть костюм, пошитый на менее рослого человека.
«Zerhauen und zerschnitten nach adeligen Sitten» - «разрублено и разрезано по благородному обычаю», - так называли сами ландскнехты эту отчаянно-живописную одежду, порождение истинно немецкой фантазии.

   Рукава часто театрально раздувались, как и штаны – «плудерхозе», некое подобие шаровар (возможно, перенятых германскими ландскнехтами у турок-османов, с которыми им часто приходилось сражаться, главным образом в Венгрии, но не только), которые, в зависимости от вкусов и фантазий их владельцев, принимали самые причудливые формы. Зачастую рукава на одежде профосов отличались друг от друга палитрой цветов и контурами буфов. Наибольший интерес у историков и модельеров в одежде профоса, как, впрочем, и всех остальных ландскнехтов, носящих столь необычную форму, вызывал один единственный элемент – мешочек – гульфик, прикрывавший гениталии солдата. Размеры и формы гульфиков были самые разнообразными и порой крайне причудливыми. Но нет предела человеческим фантазиям. Со временем они приняли непристойно огромные размеры. Что не могло остаться незамеченным служителями церкви. Священники были в ужасе от новой моды и резко её осуждали. В 1555 году епископ Мускул (Мускулюс) Франкфуртский отмечал, что «наши молодые друзья набивают свои гульфики до такой степени, что дьявол сидит на них и вертит головой во все стороны. Это неприятно и даёт дурной пример, а также служит соблазном и искушением для глупых и невинных молодых девушек».
   Но, несмотря на все увещевания, мода дошла до того, что такие мешочки стали делать подросткам и даже маленьким детям.
   В XVI веке по Германии ходил анекдот, повествовавший о том, как «молодой человек, в пылу оживлённой беседы с несколькими дамами зацепил своими штанами (гульфиком) за гвоздь и оттуда посыпались отруби. Штаны внезапно отпали, к ужасу их владельца и радости дам».
   Вскоре для гульфиков их хозяева нашли весьма оригинальное применение: помимо того, что их стали набивать большим количеством ваты, пакли, мякины, пером и конским волосом, чтобы придать данной части тела воинственный вид, в них начали хранить кошельки и другие ценные вещи. Зная об этом, в момент боя противник пытался мечом отсечь угрожающей величины элемент одежды своего врага и завладеть содержимым гульфика – кошельком. Однако мало кому известно, что были и «бронированные» гульфики, чаще всего используемые ландскнехтами на двойном жаловании, которые стояли с пиками в первых рядах или вламывались в строй противника с двуручными мечами. Такие стальные гульфики, как правило, вкладывались в штаны и выполняли роль доспеха, прикрывавшего от удара паховую область ландскнехта. В начале XVI века гульфики, как элемент на латах, стали делать цельноковаными. За такими гульфиками закрепилось название «срамная капсула».
   Рано или поздно любая война заканчивалась, и наступало время платить по «долгам». И тот, кто жаловал солдат фортуны пеньковым воротником, сам мог оказаться на их месте. Зная о негативном отношении солдат к своей персоне, профос всегда был начеку. Каждый, кто хотя бы раз попадал в поле его зрения, мечтал свести с ним счёты, «всадить» ему в спину свой кинжал. Ненависть и презрение порождали чувство мести. Профос круглые сутки, помимо выполнения своих служебных обязанностей, должен был заботиться о своей личной безопасности. Так, к примеру, происходило в день роспуска полка. О времени и дате этого события, первыми узнавали полковник и профос. Задолго до расформирования полка, командир вызывал профоса в свой шатёр и без посторонних лиц и свидетелей, объявлял ему о своём решении. Далее, вручив профосу охранную грамоту и денежное содержание за «усердную службу» и верность Императору (и одновременно - королю) - , отпускал его на все четыре стороны. Властью полковника профосу давалось разрешение подобным образом освободить своих помощников от несения службы и распустить их по домам. Разумеется, вся эта процедура проходила в условиях строжайшей секретности. В день роспуска полка, палачи и надзиратели были уже далеко от месторасположения лагеря ландскнехтов. Их жизни теперь уже никто и ничто не угрожало.

Продолжение следует

Примечания:
1 - профос – от голландского «палач» или от латинского «препоситус», «препохитус»;
2 – искажённое «профос»;
3 – выражение «Германская Империя» в описанное время не употреблялось;
4 - Landsknechte – «земские служители», «земские служки» (агенты судебной власти» - термин впервые был введён в употребление Питером ванн Хагенбахом, летописцем герцога Карла Смелого Бургундского (тестя римско-германского Императора Максимилиана I Габсбурга) и появился в немецком языке около 1470 года;
5 - допустимым сроком задержки жалованья считались две недели, хотя на практике задержки бывали значительно дольше;
6 – термин «кондотьер» буквально переводится как «подрядчик» и происходит от слова condotta («контракт»). Контракт заключался между наёмниками и государством, нанимавшим их на службу. В контракте обычно указывался только командир отряда наёмников, но в целом любой участник такого отряда назывался кондотьером, так как на него распространялись условия кондотты;
7 - месячное жалованье полковника составляло 400 гульденов, приблизительно $ 240000;
8 – полк («регимент») – 4000 наемных воинов на жаловании (солдат), в полку – 10 рот («компаний»);
9 - «офицерами» не называвшихся, как говорилось выше;
10 - зольд, или сольд, от названия римской монеты «солид», или итальянского названия монеты «сольдо»; тот, кто получал за службу сольд, и назывался солдатом; от этого слова происходит и польский термин «жолнер», «жолнеж»;
11 - в дальнейшем для ландскнехтов в этом вопросе будет введено послабление: военным кодексом 1530 года, в обозе им будет разрешено иметь до трёх женщин;
12 - суточный доход за свои услуги у обозной проститутки составлял два крейцера.

Источники:
- Бобровский П. «Уклонение от военной службы. По законам древне-римским, французским, германским, шведским, а также и русским с XVII века», С.-Петербург, 1886 г.;
- «Немецкие ландскнехты. 1470 – 1556», военно-исторический альманах «Новый солдат», № 127;
- «Ландскнехты. 1486 – 1560», военно-исторический альманах «Новый солдат», № 62;
- «Битва при Павии. 1525 г. Триумф немецких ландскнехтов», военно-исторический альманах «Новый солдат», № 180;
- Агапеев А. «Опыт истории развития стратегии и тактики наёмных и постоянных армий новых государств», 1902 ., вып. I;
- Commentaires de messire Blaise de Montluc, maréschal de France. — Paris. 1594;
- Ландскнехты (Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 томах (82 т. и 4 доп.), СПб., 1890 – 1907;
- Разин Е. «История военного искусства с древнейших времён до первой империалистической войны 1914 – 1918 г.г., Воениздат Народного комиссариата обороны Союза ССР, Москва 1940;
- Киреева Е. В. «История костюма», М., 1976;
- Сидоренко В. И. «История стилей в искусстве и костюме», 2004;

Автор выражает благодарность Казакову Вадиму, Акунову Вольфгангу за консультации.